Интервью Юрия Мороза и Виктории Исаковой

(Интервью)

Говорят, что режиссер Юрий Мороз обязательно снимает в картинах своих женщин: жену — Викторию Исакову и дочку — Дарью Мороз. А еще говорят, что все режиссеры — диктаторы не только на съемочной площадке, но и в семье. И, наконец, что добиться успеха в кинематографе можно, только имея крепкие связи.

Чтобы понять, так ли это, корреспондент “МК” отправился на встречу с известной актерско-режиссерской парой.

— Непросто, наверное, когда вся семья работает в кино?
Юрий: — Отлично. Семейный подряд во всем.
Виктория: — Мы почти не видимся.
Юрий: — Все актерские семьи почти не видятся, потому что живут в разных режимах. Это один из залогов успешной семейной жизни.

— А кто в семье занимается домашним хозяйством?
Виктория: — У нас нет хозяйства. Недавно мы рассуждали о том, что неплохо бы купить новую квартиру, и Юра сказал: “Я понял, что в нашей новой квартире не будет кухни”.
Юрий: — Кухня и правда нам не нужна абсолютно. Нам нужен телевизор и большая кровать. Больше ничего. Ну еще — вид из окна.
Виктория: — Еще чайник: мы иногда пьем чай. Собака нужна.

— Мечтаете о собаке? Почему у вас ее до сих пор нет?
Юрий: — У нас есть подкидыш. Его зовут Мячиком. Нам его подкидывает Дашка периодически. Вообще он живет у нее.

— Чтобы обзаводиться детьми, Вике же придется оставить на какое-то время актерскую карьеру.
Виктория: — Оставим, да. Это не жертва, это выбор. У меня сейчас бизнес-план такой: с мая я активно работаю до декабря. Последние съемки в новой картине у Павла Лунгина. Потом хотелось бы быстренько родить ребенка, а когда все выйдет, ребенок уже будет готов. (Смеется.) И тогда мне можно будет начать сниматься дальше…
Юрий: — Он уже вырастет и пойдет в школу! (Смеется.)
Виктория: — Нет, конечно, я понимаю, что все гораздо сложнее, и хочется все успеть и ничего не пропустить.

— А Даша не с вами живет?
Виктория: — Ей 22 года. Почему же она должна жить с папой?
Юрий: — И с мачехой.
Виктория: — Когда я Дашке делаю какие-то замечания, которые ей не очень нравятся, она говорит “Мачеха!”.

— И каково это — быть мачехой взрослой дочки?
Виктория: — Прикольно. А что?! У нас практически один возрастной интерес. Разница всего шесть лет.
Юрий: — Дашкиным воспитанием уже давно никто не занимается, отслеживанием мальчиков — тоже.

— Что, прямо совсем-совсем не интересуетесь, с кем Даша встречается? И она сама вас не знакомит?
Юрий: — Когда как.
Виктория: — Ты хочешь сказать, что у нее так много мальчиков?! Сейчас у нее нет постоянных, когда появятся, я думаю, она нас познакомит. Нет, я-то в курсе всех мальчиков.
Юрий: — Да? Значит, общается со “злой мачехой”. (Смеется.)

— Как Даша приняла “злую мачеху”?
Виктория: — А какой выход у нее был? Приняла и приняла.
Юрий: — Она здравомыслящий человек, вполне взрослый и не эгоистичный.

— Творческими планами делится, сценарии показывает?
Юрий: — Сценарии не показывает, но советуется. Да и я бы, наверное, советовался, если бы этот человек был старше и я бы ему доверял. Одна голова хорошо, а две лучше.

— Вы можете запретить Даше сниматься в фильме, если он вам не нравится, или наоборот — заставить?
Юрий: — Нет. Я могу высказать свое мнение, но выбирает она всегда сама.

— Федор Бондарчук говорит, что никогда не отдаст своих детей в кинематограф.
Юрий: — У нас получилось так, что всегда были хорошие руки. Сначала была Динара Асанова, у которой Дашина мать Марина Левтова дебютировала. И Динара разрешила ей сниматься, когда Дашке было всего несколько недель. Конечно, не отдашь ребенка кому попало, человеку нужно доверять.

— Кому еще доверять, как не себе? Вы ведь сейчас снимаете фильм, где главные роли играют дочь и жена.
Виктория: — Наша третья героиня Анна Уколова пошутила, что потом будут говорить, будто Мороз снимает дочку, жену и любовницу. Никто бы больше не согласился в этом проекте сниматься.
Юрий: — Потому что для этой роли Дашке, например, пришлось побриться наголо. И потом там немало жестких и откровенных сцен, в которых можно сняться, только если очень доверяешь режиссеру.

— Но режиссер, наверное, все-таки должен командовать на площадке… Каково это — командовать близкими?
Юрий: — А что? “Встала. Пошла. Плачь!” И встают, и идут, и плачут, если надо.
Виктория: — Я снималась недавно в картине “Охота на пираний” у режиссера Андрея Ковуна (одну из главных ролей сыграла). Когда Андрей заставлял прыгать по скалам, драться настоящим ножом, то потом подкалывал: “Ну что, Мороз уже ненавидит меня за то, что я так мучаю его жену?”, а я отвечала: “Нет, Ковун. Мороз меня мучает еще сильнее!” Да, Мороз, например, заставлял в холодрыгу прыгать в воду в одежде и переплывать реку. А потом сказал: “Все равно камера не работала”. Анька чуть не утонула. В итоге в картину войдет только момент прыжка в воду и момент выхода из воды.
Юрий: — Выход я тоже вырезал.

— Главные героини в фильме — проститутки?
Виктория: — Да. А кто еще у режиссера может ассоциироваться с проститутками? Дочь и жена.
Юрий: — На самом деле история о дружбе, о женском предательстве… Просто так получилось, что они проститутки.
— Дочь и жена?
Виктория: — И любовница еще.

— Сложно снимать жену и дочь в откровенных сценах?
Юрий: — Это работа. Мне нужен был результат, и я его добивался при помощи актрис. Со своими всегда легче.

— В этом фильме вы еще Елену Яковлеву снимаете. Это ведь вы вернули ее в кинематограф после “Интердевочки” посредством сериала “Каменская”.
Юрий: — Нельзя так говорить. Лена всегда много снималась. Просто в “Интердевочке” была одна из самых ярких ее ролей, и образ за ней закрепился. И я, когда начинал снимать “Каменскую”, то решил для себя, что если Лену перестанут звать Интердевочкой и назовут Настей Каменской, значит, я буду считать свою задачу выполненной. В общем, так и произошло.

— Говорят, что сейчас она просто умоляет сценаристов, чтобы они убили ее героиню.
Юрий: — Я ее понимаю. Попробуйте шесть лет посниматься в одной роли! Наверное, есть момент психологической усталости. И потом, это 48 серий, то есть 24 полноценных художественных фильма за пять лет. Представляете, 5 фильмов в год!

— Юра, а вы ведь тоже актерский заканчивали, как же вас в режиссеры занесло?
Юрий: — Вход в профессию произошел через общие двери. Так сложилось, что, наверное, в один момент мне стало более интересно заниматься режиссурой, нежели актерской профессией. Я поступил во ВГИК на режиссуру и при этом продолжал работать в театре. Потом я вынужден был уйти из театра и дальше работать по профессии.

— О вас в Интернете пишут, что вы режиссер “Анны Карениной”.
Юрий: — После второй “Каменской” велись переговоры о том, чтобы я начал работу над этим фильмом. Но у меня не было сценария. А уже после третьей “Каменской” у меня был и сценарий, и фактически началась работа. И в этот момент Сергей Соловьев тоже начал параллельно работать над “Анной Карениной” и даже уже разговаривал с Тодоровским. Я посчитал, что в этой ситуации лучше уйти в сторону. Тем более что я знал, что Соловьев почти всю жизнь мечтал снять эту картину. Я очень рад, что ему это удается.

— Вы не только режиссер, но еще и продюсер. Как же вам как продюсеру удается справляться с капризами звезд? В “Волкодаве”, например, играет Оксана Акиньшина, которая, говорят, очень неуживчива с людьми.
Юрий: — Знаете, что касается Оксаны, это одна из моих самых любимых артисток. Я испытываю к ней почти такие же нежные чувства, как к собственной дочери. Я считаю, что все артистические сложности идут от недостатка любви родительской или еще чьей-то. Она такая, и ее надо так воспринимать, а не пытаться поломать или переделать. У нее своя жизнь и свои “примочки”. А звезды? Ну да, иногда капризничают, но всегда удается договариваться.

— На дачу семьей выезжаете?
— У нас есть дом в Псковской области, в деревне под названием Глушь.

— Как же вас в эту Глушь занесло?
Юрий: — Так исторически сложилось, что я туда езжу уже больше 20 лет. Там выросла и начала ходить Дашка…

— Почему так исторически сложилось?
Юрий: — Дашкина мама Марина Левтова возвращалась со своими родителями с Украины в Питер и, не доезжая триста километров, увидела это странное название, а поскольку было уже поздно, то решила там заночевать.

— Не скучно в деревне? Чем вы там занимаетесь?
Юрий: — Там идет вечное строительство…
Виктория: — В прошлом году мы построили новый туалет. С артистом Станиславом Дужниковым. Этот туалет теперь глушинская гордость. Стас — Юрин постоянный спутник при поездках в Глушь. И как-то туалет под Стасом просто разрушился.
Юрий: — Скворешник на пяти ветрах.
Виктория: — Слава богу, Стас остался жив и с ним все в порядке. Но после этого построили на месте туалета такие хоромы, что теперь мечтаем повесить там книжные полки.
Юрий: — Мы не рассчитали просто. Стасик ведь большой…

— Значит, актеры туда часто приезжают?
Виктория: — Да, там много кто побывал. Константин Хабенский мне говорил, что у него тоже где-то рядышком домик.
Юрий: — Нет, у него дом там же, где и у Димки Месхиева.

— Вика, а правда, что вас с Юрой Даша в свое время и познакомила?
Виктория: — Да, под Кинешмой. Я в тот момент уже закончила театральный, а Дашка поступила к тем же педагогам. Мы были с ней немного знакомы. И оказались на одном пароме. Дашка подошла и сказала: “Здрасьте, а я вот тут снимаюсь. Познакомьтесь, это Юра”. Я даже не поняла сначала, что это Дашин папа. Потом мы общались в дороге и встретились только через полгода, когда был кастинг на “Каменскую”.
Юрий: — Не так. Я пришел в театр…
Виктория: — Ах, да. Он пришел в театр на показ к Дашке, и я пригласила Юру на спектакль. После спектакля мы вместе ужинали. Юра меня пригласил. Это, пожалуй, был самый смелый его поступок в нашей совместной жизни. Все остальные смелые поступки делала я. (Смеется.) Дальше он плыл по течению. Все случилось само собой. Я считаю, что если люди находят друг друга, то дальше все очень просто.
Юрий: — На войне-то все иначе. (Смеется.) Но поскольку мы не на войне, то у нас все было просто: познакомились, поужинали…
Виктория: — Без подробностей! К черту подробности!